Изобретатель динамита промышленник Альфред Бернхард Нобель оставил человечеству необычное завещание о судьбе своего капитала. В 1900 году на основе оговоренных условий был создан Нобелевский фонд, а затем началось присуждение Нобелевских премий выдающимся естествоиспытателям, литераторам и борцам за мир. Эти функции были возложены на Шведскую королевскую академию наук и стортинг (парламент) Норвегии. К сожалению, из-за влияния политической конъюнктуры и культурно-эстетических стереотипов не были отмечены премией Лев Толстой, Марина Цветаева, Федерико Гарсиа Лорка. Крайне мало в списках лауреатов выдающихся советских и российских ученых. Однако при всех недостатках Нобелевская премия остается самой престижной в мире. Новая книга из серии "100 великих" рассказывает о самых выдающихся нобелевских лауреатах за прошедшее столетие, среди которых Бунин и Хемингуэй, Шолохов и Маркес, Рентген и Эйнштейн, Павлов и Флеминг, Резерфорд и Кюри, Нансен и мать Тереза.

Хотя о катастрофе 1941 года написаны целые библиотеки, тайна величайшей трагедии XX века не разгадана до сих пор. Почему Красная Армия так и не была приведена в боевую готовность, хотя все разведанные буквально кричали, что нападения следует ждать со дня надень? Почему руководство СССР игнорировало все предупреждения о надвигающейся войне? По чьей вине управление войсками было потеряно в первые же часы боевых действий, а Западный фронт разгромлен за считанные дни? Некоторые вопиющие факты просто не укладываются в голове. Так, вечером 21 июня, когда руководство Западного Особого военного округа находилось на концерте в Минске, к командующему подошел начальник разведотдела и доложил, что на границе очень неспокойно. «Этого не может быть, чепуха какая-то, разведка сообщает, что немецкие войска приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы», — сказал своим соседям ген. Павлов и, приложив палец к губам, показал на сцену; никто и не подумал покинуть спектакль! Мало того, накануне войны поступил прямой запрет на рассредоточение авиации округа, а 21 июня — приказ на просушку топливных баков; войскам было запрещено открывать огонь даже по большим группам немецких самолетов, пересекающим границу; с пограничных застав изымалось (якобы «для осмотра») автоматическое оружие, а боекомплекты дотов, танков, самолетов приказано было сдать на склад! Что это — преступная некомпетентность, нераспорядительность, откровенный идиотизм? Или нечто большее?.. НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка не только дает ответ на самые горькие вопросы, но и подробно, день за днем, восстанавливает ход первых сражений Великой Отечественной.

В XIX веке героев этой книги называли деловыми людьми. И они действительно делали много полезного не только для себя, но и для общества. Благодаря организаторскому таланту, энергии, смелости и предприимчивости Форда и Карнеги, Кузнецова и Фаберже, Ротшильдов, Дюпонов, Морозовых, Круппов, Морганов и других предпринимателей, в мире были созданы огромные промышленные, торговые и финансовые империи. Их имена, как и результаты труда, давно уже стали нарицательными. Мы говорим о преуспевающем человеке, что он "богат, как Рокфеллер", предпочитаем одноразовые бритвы "Жиллет" и водку "Smirnoff", привычно пользуемся бытовой техникой "Simens" и фотокамерой "Кодак", каждый крупный гастроном сравниваем с "Елисеевским", а швейные машинки - с "Зингером" и до сих пор считаем престижным старый, но надежный "Форд". Эта книга рассказывает о профессиональной и личной судьбе "королей бизнеса", о том, как поднимались они к вершинам деловой карьеры, какими жизненными ценностями дорожили.

Истории возникновения и развития массажа насчитывает более шести тысячелетий. Упоминания об этом целебном воздействии на тело человека встречаются у восточных и европейских народов примерно в один и тот же период. В переводе с арабского слово «массаж» (mass, masch) означает «нежно надавливать», с древнегреческого (masso) — «водить рукой», «трогать», с латинского (massa) — «липнущее к пальцам». Первое описание массажа как медицинского метода принадлежит Гиппократу, который отделил «сухое и сильное растирание», вызывающее напряжение мышечной ткани, от «растирания, производимого нежно и мягко», приводящего к ее расслаблению. В современной традиционной и нетрадиционной медицине существует более 3000 техник. В зависимости от применяемого средства воздействия все известные в настоящее время техники можно разделить на три группы: ручной массаж, аппаратный и энергетический. В первой группе в качестве единственного элемента вмешательства используются руки массажиста. Эта группа наиболее признана официальной медициной, т.к. ее задачей является влияние на организм человека на физиологическом уровне. Можно выделить российскую, финскую и шведскую системы. Все виды восточного массажа являются энергетическими, т.к. оказывают воздействие на организм опосредованно — через нормализацию энергетических потоков, управляющих жизнедеятельностью человеческого тела. При аппаратном массаже используются специальные приборы или приспособления, оказывающие то или иное физическое воздействие на ткани и органы: электрическое, магнитное, тепловое и т.д. По назначению массажи можно разделить на медицинский массаж (лечебный), общеоздоровительный (гигиенический), спортивный и косметический. Подавляющее большинство техник в гигиенических целях, для улучшения скольжения, либо для повышения целебного эффекта допускают применение дополнительных медицинских или косметических средств: мазей, кремов, пудры, масел, гелей. Массажные пудры, тальк, присыпки или рисовую муку применяют исключительно для более легкого скольжения. Специальные мази, массажные кремы или гели, помимо гигиенических добавок, благотворно влияющих на кожу, содержат вещества, проникающие при втирании сквозь кожный покров в кровь и ткани пациента. Это могут быть препараты, оказывающие успокаивающее, рассасывающее, обезболивающее или другое лечебное действие. Преимуществами применения масел являются их хорошая впитываемость, исключающая проскальзывание при разминании, разогревающее свойство, природное происхождение. Масло-основа, так называемое базисное, должно быть первой холодной прессации и нерафинированным. Лучше всего подойдет оливковое, минеральное, миндальное, льняное или масло из виноградных косточек, а также персиковое или масло авокадо. Массажист наносит его на свою руку (не на кожу пациента) по каплям, растирает между ладонями и потом приступает к процедуре, добавляя несколько капель по необходимости. Избыток масла вызывает дискомфортное ощущение «жирной пленки» и становится причиной проскальзывания. При сочетании массажа с ароматерапией, а также в большинстве восточных техник к базисному маслу добавляют эфирные мономасла или их композиции. Лечебные компоненты, входящие в состав массажных кремов, мазей и гелей, а также некоторые эфирные масла могут вызывать аллергические реакции. Следует отличать первичную реакцию от аллергии на превышающую дозу препарата вследствие его накопления за несколько сеансов. Для исключения первичной реакции за день до начала курса можно провести простой тест: нанести небольшое количество мази (крема) на чувствительный участок кожи и оставить на несколько часов. В случае покраснения от средства лучше отказаться. Покраснение при первом сеансе может быть вызвано не аллергией, а механическим действием на кожу или гиперемирующим (улучшающим кровоток) эффектом самой процедуры. При возникновении реакции после нескольких сеансов курс массажа должен быть приостановлен и проведено лечение антигистаминнымн препаратами. При возобновлении курса в этом случае средство подбирается по принципу исключения активных компонентов, спровоцировавших аллергическую реакцию. В большинстве случаев воздействие оказывается на обнаженное тело. Вовремя массажа неохваченные участки можно прикрыть простыней. При необходимости создания усиленного притока крови к коже, а также при повышенной чувствительности, чрезмерном оволосении и в некоторых других случаях процедура проводится через тонкую ткань из натуральных волокон — такой массаж называется сухим.

This edition of A Description of New Netherland provides the first complete and accurate English-language translation of an essential first-hand account of the lives and world of Dutch colonists and northeastern Native communities in the seventeenth century. Adriaen van der Donck, a graduate of Leiden University in the 1640s, became the law enforcement officer for the Dutch patroonship of Rensselaerswijck, located along the upper Hudson River. His position enabled him to interact extensively with Dutch colonists and the local Algonquians and Iroquoians. An astute observer, detailed recorder, and accessible writer, Van der Donck was ideally situated to write about his experiences and the natural and cultural worlds around him.

Vol. 2 : Heavy Artillery. - 48 p.

Because of the length of the coastline of the United States, from the beginning American ordnance and engineers placed an emphasis on heavy artillery mounted in coastal defences. The Union army organised its 'Heavy Artillery' into separate regiments, uniformed and equipped differently. While the Field Artillery was assigned across the fighting fronts Heavy Artillery units served the big guns in the forts and the defences of Washington. The Confederates did not differentiate types of artillery and those that became known as Heavy Artillery did so through informal association rather than formal designation. This book details the development and usage of the big guns.

This book is a venture in contemporary history, an effort to place in perspective developments that in some respects are not yet fully resolved. Its subject is u.s. foreign policy during the administrations of George H. W. Bush and Bill Clinton, with a coda encompassing George W. Bush's first year as president. During this period, members of the foreign policy elite, breathing deeply the intoxicating vapors released during the annus mirabilis of 1989, concluded that history stood poised at a turning point. Bill Clinton interpreted the end of the Cold War as signifying "the fullness of time" - a scriptural allusion to the moment when God chose to transform history. The collapse of communism and the triumph of liberal democratic capitalism offered similar prospects for transformation, this time through human rather than divine agency. As the bloody twentieth century drew to a close, God's promise of peace on earth remained unfulfilled; it was now incumbent upon the United States, having ascended to the status of sole superpower, to complete God's work-or, as members of a largely secularized elite preferred it, to guide history toward its intended destination.

Unique among nations, America is deeply religious, religiously diverse, and remarkably tolerant. In recent decades, however, the nation’s religious landscape has undergone several seismic shocks. American Grace is an authoritative, fascinating examination of what precipitated these changes and the role that religion plays in contemporary American society. Although there is growing polarization between religious conservatives and secular liberals today, at the same time personal interfaith ties are strengthening. Interfaith marriage has increased, and religious identities have become more fluid. More people than ever are friendly with someone of a different faith or no faith at all. Putnam and Campbell show how this denser web of personal ties brings greater interfaith tolerance, despite the so-called culture wars. Based on two of the most comprehensive surveys ever conducted on religion and public life in America (and with a new epilogue based on a third survey), American Grace is an indispensable book about American religious life, essential for understanding our nation today.

Before September 11, 2001, few Americans had heard of immigration detention, but in fact a secret and repressive prison system run by the U.S. Immigration and Naturalization Service has existed in this country for more than two decades. In American Gulag, prisoners, jailers, and whistle-blowing federal officials come forward to describe the frightening reality inside these INS facilities. Journalist Mark Dow's on-the-ground reporting brings to light documented cases of illegal beatings and psychological torment, prolonged detention, racism, and inhumane conditions. Intelligent, impassioned, and unlike anything that has been written on the topic, this gripping work of investigative journalism should be read by all Americans. It is a book that will change the way we see our country. American Gulag takes us inside prisons such as the Krome North Service Processing Center in Miami, the Corrections Corporation of America's Houston Processing Center, and county jails around the country that profit from contracts to hold INS prisoners. It contains disturbing in-depth profiles of detainees, including Emmy Kutesa, a defector from the Ugandan army who was tortured and then escaped to the United States, where he was imprisoned in Queens, and then undertook a hunger strike in protest. To provide a framework for understanding stories like these, Dow gives a brief history of immigration laws and practices in the United States--including the repercussions of September 11 and present-day policies. His book reveals that current immigration detentions are best understood not as a well-intentioned response to terrorism but rather as part of the larger context of INS secrecy and excessive authority. American Gulag exposes the full story of a cruel prison system that is operating today with an astonishing lack of accountability.

"Once I thought to write a history of the immigrants in America. Then I discovered that the immigrants were American history," wrote historian Oscar Handlin. Immigrants and generations of their descendants have defined the American nation from its beginning and continue to provide America's characteristic diversity, representing practically every race, nationality, religion, and ethnic group around the world. Some immigrants came to the New World in search of economic gain. Others were brought in chains. Still others found refuge in America from religious or ethnic persecution. This single-volume encyclopedia includes more than 300 entries, covering multiple aspects of immigration history and policy: ethnic groups, including census and immigration statistics, major periods of immigration and areas of settlement, predominant religion, and historical background key immigration legislation, such as the Chinese Exclusion Act, Immigration Act of 1990, and Refugee Act of 1980 terms and concepts, including green card, quota system, citizen, naturalization, picture brides, and nativism categories of immigrants, including refugees, indentured servants, children, and exiles immigration stations: Angel Island, Castle Garden, and Ellis Island religious groups and churches, such as Amish, Huguenots, Muslims, and Eastern Rite churches further reading lists and cross-references follow each entry An introductory essay provides a cogent overview of the entire scope of the book. More than 150 photographs and illustrations complement the entries. Statistical boxes supplement the articles with key information. A list of immigration, ethnic, and refugee organizations; a guide to further research that includes books, museums, and websites; and a detailed chronology conclude this useful resource for research in American history, ethnic and multicultural studies, and genealogy. Oxford's Student Companions to American History are state-of-the-art references for school and home, specifically designed and written for ages 12 through adult. Each book is a concise but comprehensive A-to-Z guide to a major historical period or theme in U.S. history, with articles on key issues and prominent individuals. The authors--distinguished scholars well-known in their areas of expertise--ensure that the entries are accurate, up-to-date, and accessible. Special features include an introductory section on how to use the book, further reading lists, cross-references, chronology, and full index.

To travel from premodernism through modernism and into post-modernism might take several centuries and even millennia. American legal thought, remarkably so, has made the voyage in just over two hundred years. My purpose is to tell the story of this mercurial journey.

This standard specifies the form and establishes the interpretation of programs expressed in the FORTRAN language. The purpose of this standard is to promote portability of FORTRAN programs for use on a variety of data processing systems.