Т. 1. - 1904. - 607 с.

«Вчерашний раб, татарин, зять Малюты, зять палача и сам в душе палач...» - так говорит Александр Пушкин о Годунове словами боярина Василия Шуйского, одного из героев трагедии. Погрузитесь в то далекое Смутное время и узнайте как таинственное возникновение двойника законного наследника престола, царевича Дмитрия, явилось трагедией для династии Годуновых и привело самозванца на трон.

У потоці українського літературного життя кінця 50—60-х років XIX ст. яскраво виділяється творча індивідуальність Анатолія Свидницького. Жвава, енергійна натура, людина всебічно обдарована від природи, Свидницький тягнувся до живого діла, прагнув конкретними справами реалізовувати програму діячів революційної демократії в галузі народної освіти, в піднесенні ролі художнього слова як активного знаряддя виховання мас. Типовий для свого часу письменник-різночинець, Свидницький намагався порушувати злободенні соціальні питання в творах різних жанрів — піснях, фольклорно-етнографічних нарисах, оповіданнях, йому належить пальма першості і в створенні українського реалістичного роману з виразним соціальним спрямуванням. На жаль, тяжкі умови, в яких доводилося працювати діячам демократичної культури, постійні переслідування з боку царських властей, цензурні утиски, побутова невлаштованість, підірване замолоду здоров’я не дали можливості розквітнути яскравому талантові Свидницького, передчасно обірвали саме життя письменника. За життя не побачив світу його найкращий твір — роман «Люборацькі». Мав рацію І. Франко, коли з глибоким смутком писав, що автор цього роману належав до тих талановитих, але нещасливих людей, котрі, сковані ланцюгами соціальної неволі, не змогли прикласти «до діла те знання, яке вони в житті здобули, ані ту щиру любов, котрою душа їх горіла в найкращих хвилях життя» Однак історія поставила все на свої місця. Твори Свидницького, наснажені щирим вболіванням за долю простої людини, пройняті гострим осудом і кріпосницької, і буржуазної дійсності, позначені неповторними прикметами самобутнього таланту їх автора, витримали іспит часу. Великий Жовтень, поклавши початок новій ері в історії людства, наблизив явища прогресивного мистецтва до найширших мас трудівників. Сьогодні поряд з багатьма визначними явищами світової літератури в активі радянського читача перебуває і роман Свидницького «Люборацькі» як одна з яскравих художніх пам’яток середини XIX ст.

Житие - жизнеописание - биография. Вот главные вехи, определяющие развитие одного из самых распространенных литературных жанров. Сначала древнее житие, повествующее о монашеском смирении и суровых аскетических подвигах, затем средневековое жизнеописание князей, полководцев и «слуг государевых» (впрочем, последовательность могла быть и обратной: сначала светское жизнеописание, а затем - религиозное житие) и наконец - современная биография. Этот путь был пройден и китайской литературой, хотя современная биография возникла там довольно поздно и многие произведения художественно-биографической прозы XX века по традиции именовались жизнеописаниями. Почему? Дело в том, что на Востоке сложился особый взгляд на человеческую личность и человеческую жизнь, в корне отличный от западного. Если европейское понимание личности, сформировавшееся в период буржуазных революций, нашло свое завершение в индивидуализме, в трагической обособленности человека от общества и разрыве связей с историей, то историческое развитие стран Востока выработало такие мировоззренческие основы, при которых личность никогда не обособлялась, не отпадала от родового древа, и человек словно бы занимал свое извечное место в обществе, в семье, в государстве. Поэтому китайского биографа - в отличие от биографа западного - почти не интересовали душевные переживания человека, подробности быта, житейские мелочи. Он рассказывал о своем герое лишь самое главное: когда родился, где и кем служил, какие важные и значительные поступки совершил в жизни. Биография была как бы актом «утверждения имени» - в ней содержалась сумма всего содеянного человеком и выносилась ему этическая оценка.Именно таким предстает в жизнеописаниях Ду Фу, поэтому рассказывать о его жизни и просто и сложно. Просто потому, что этическая оценка личности поэта успела устояться за двенадцать веков, прошедших со дня его смерти, сложно - потому что и эта этика, и все мировосприятие средневекового китайца родились на иной почве, в иной культурной среде. В Ду Фу для нас многое непривычно, порою не только его стихи, но и поступки, жесты, образ мышления требуют перевода на язык наших понятий. Конечно, Ду Фу не столь загадочен, как те китайские поэты, которые сознательно надевали маску шута или юродивого, чтобы говорить правду в форме иносказаний, «безумных речей» и смутных намеков. Поэт более традиционен и склонен к прямому слову, и все-таки иногда кажется, что мы разделены с ним непреодолимым барьером, настолько далек от нас средневековый Китай, настолько отличны от наших его традиции и уклад жизни. Но барьер преодолим, и чем глубже проникаешь в китайскую культуру, тем меньше удивляешься ее экзотичности и тем больше общечеловеческих ценностей в ней находишь.

В книге дается целостная картина сложной социально-политической борьбы, развернувшейся в Русском государстве на начальном этапе гражданской войны - в 1603 - 1606 годах. На основе новых источников автор уточняет многие события Смуты. В центре повествования - Лжедмитрий I, которого автор отождествляет с Григорием Отрепьевым. Проблема самозванцев получает в книге новое решение. Основное внимание уделено раскрытию социальных корней самозванщины. Автор приводит яркие биографические сведения о Лжедмитрие I, дает объективную оценку его роли в событиях Смуты.

Очки вроде бы и помогают видеть, но почему же не налаживается зрение? Почему все плотнее становится пелена, закрывающая свет?. Вот именно потому и не наступает улучшение, что человеку предлагают очки-костыли вместо того, чтобы научить его тренировать своезрение, развивать его, - считают авторы этой книги народные целители Игорь Афонин и Валентина Травинка. День за днем, осваивая одно упражнение за другим, тот, кто видел все вокруг смутно, прозревает и бросает костыли-окуляры. Однако чуда исцеления можно добиться только упорным трудом. Эта книга о том, как помочь самому себе и достичь хороших результатов, не прибегая к медикаментам. Прочтите ее, и вы убедитесь, что вам по силам - увидеть своими глазами, как прекрасен мир.

Есть особый вид телесных ощущений, которым является наше чувство ситуации. Они смутны, неотчетливы, их трудно выразить словами. Но именно эти неясные ощущения служат своеобразным камертоном. Фокусируясь на этих ощущениях, шаг за шагом пытаясь прояснить их, можно вызывать реальные изменения в состоянии человека и качестве его жизни. Юджин Джендлин, известный американский психотерапевт, психолог и философ предлагает метод работы с такими неотчетливыми ощущениями - фокусирование. В книге подробно рассматриваются его основные приемы, а также проводятся параллели с другими направлениями психотерапии.

Что мы знаем о Вуду? Свечи, жертвенные куры, куклы Вуду… Наше представление об этой ветви магии смутно и отрывочно. Несколько книг, переведенных на русский в начале девяностых не спасают положения. О Вуду знают мало. И не потому, что это сложный культ, просто знания эти передаются не каждому. И вот впервые у Вас есть возможность лично прикоснуться к Вуду, не только на словах, но и делом. Предлагаемая книга – самый полный труд по данной тематике. Вам не придется ехать за посвящением на Гаити или в Бразилию и Португалию, не придется исследовать далекие селения Конго и Нигерии. Вся информация, что понадобится для практики данного культа, помещается у Вас на столе. Вуду не закрыто для ищущих, мир духов всегда готов к сотрудничеству с теми, кто уважает его законы.

Т. 1 : От начала до великой победы

Вот уже более двух тысяч лет человечество помнит слова, ставшие крылатыми: «И ты, Брут!» — но о их истории и о самом герое имеет довольно смутное представление. Известная французская исследовательница и литератор, увлеченная историей, блистательно восполняет этот пробел. Перед читателем оживает эпоха Древнего Рима последнего века до новой эры со всеми его бурными историческими и политическими коллизиями, с ее героями и антигероями. В центре авторского внимания — Марк Юний Брут, человек необычайно одаренный, наделенный яркой индивидуальностью: философ, оратор, юрист, политик, литератор, волей обстоятельств ставший и военачальником, и главой политического заговора. Его богатый внутренний мир поражает своей яркой духовностью, тонкостью восприятия и твердой несгибаемостью в своей убежденности и принципах. Это был человек чести, доблести, мужества и того гуманизма, который станет кредо в новую эпоху — эпоху Возрождения, эпоху Ренессанса

Книга открывает своеобразный и неповторимый мир японской кухни, о которой большинство из нас имеет лишь смутное представление. Приводятся рецепты национальных блюд, указываются компоненты и дозировка. Легкая и гармоничная, вкусная и неповторимая японская кухня наверняка пленит вас и побудит разнообразить свой стол множеством кулинарных новинок.

"Субмедиальное пространство должно оставаться для нас смутным пространством подозрений. догадок, опасений - но также неожиданных открытий и невольных прозрений. Позади знаковой поверхности публичных архивов и медиа мы неизбежно предполагаем манипуляции, заговоры и интриги. Мы как зрители, имеющие дело с медиальной поверхностью, надеемся, что темное, скрытое, субмедиальное пространство когда-нибудь обнаружит, выдаст себя. Добровольная или вынужденная откровенность субмедиального пространства - вот чего ждет зритель медиальной поверхности. Речь идет о другой истине знаков, которая не является результатом отношения знаков к обозначаемым ими объектам: это не истина сигнификации, а истина медиальности".

Гражданская война, постигшая Россию в начале XVII века. Что стало ее главной причиной? Страшная эпоха правления Иоанна Грозного? "Великий голод", в котором доведенный до отчаяния народ обвинил узурпатора Бориса Годунова? Изощренная польско-литовская интрига, в результате которой на престоле оказался самозванец Лжедмитрий? Или что-то еще? Вот лишь немногие из вопросов, на которые отвечает увлекательное историческое повествование Р.Г.Скрынникова, посвященное причинам и событиям Смутного времени.

Написанная Русланом Григорьевичем Скрынниковым более четверти века назад научно-художественная биография двух выдающихся исторических деятелей России – нижегородского купца Кузьмы Минина и князя Дмитрия Пожарского – давно уже признана классической. На основе обширного документального материала автор воссоздает не только жизненный путь своих героев, но и всю грандиозную панораму русской Смуты – гражданской войны начала XVII века.

В книге доктора исторических наук, профессора А. Ю. Давыдова исследуется малоизвестное явление - российское мешочничество. Оно бурно развивалось на протяжении всего XX века и особенно в период "русской смуты" 1917 г. - начала 1920-х гг., когда системы снабжения населения продовольствием и предметами широкого потребления разрушились. Тогда, преодолевая бесчисленные препятствия, мешочники сумели самостоятельно наладить товарообмен между регионами. В мешках, нередко - на своих плечах, они перемещали по стране десятки миллионов тонн товаров. При этом государство, претендующее на установление монополии в распределительной сфере, объявило мешочникам войну. История мешочников и их противодействия продовольственной диктатуре - это важнейшая составная часть истории российского народа.