Эта книга выдающегося западного философа - памятник трагической эпохи, которая еще не завершилась и которая в самом своем начале заставила наиболее чутких людей содрогнуться перед надвигающейся бесчеловечностью и искать выход и на путях политики, и на путях культуры и сокровенно связанной с нею ответственности.

В монографии исследуются проблемы языковой рефлексии. В качестве основной единицы исследования метаязыкового дискурса предлагается рефлексив, который является маркером толерантного когнитивно-речевого взаимодействия. Для понимания природы гетерогенного корпуса метаязыковых высказываний разработана типология критериев коммуникативного и концептуального напряжения. Коммуникативные и концептуальные рефлексивы в современной речи выступают как чуткие индикаторы социальных и языковых процессов, происходящих в постсоветской России, позволяющие сделать лингвоментальный срез современной эпохи. Книга предназначена для широкого круга лингвистов, культурологов, социологов и всех, кто интересуется проблемами языка, общества, культуры.

В книге публикуются произведения одного из создателей социологии музыки Теодора В. Адорно (1902-1969), крупного немецкого философа и социолога, многие годы проведшего в эмиграции в Америке (“Введение в социологию музыки. Двенадцать теоретических лекций”, “Антон фон Веберн”, “Музыкальные моменты”). Выдающийся музыкальный критик, чутко прислушивавшийся к становлению музыки новейшего времени, музыки XX века, сказавший весомое и новое слово о путях ее развития, ее прозрений и оправданности перед лицом трагической эпохи, Адорно предугадывает и опасности, заложенные в ее глубинах, в ее поисках выхода за пределы возможного... Советами Теодора Адорно пользовался Томас Манн, создавая “книгу боли”, трагический роман “Доктор Фаустус”. Том включает также четыре статьи первого российского исследователя творчества Адорно, исследователя глубокого и тонкого, — Александра Викторовича Михайлова (1938-1995), считавшего Адорно “музыкальным критиком необыкновенных, грандиозных масштабов”. Книга интересна и доступна не только специалистам, но и широкому кругу читателей, интересующихся проблемами современной европейской культуры.

Карло Кривелли — один из наиболее самобытных художников венецианского раннего Возрождения. Обладая исключительной художественной чуткостью к восприятию богатых и разнообразных традиций венецианского искусства кватроченто (по-итальянски «кватроченто» — XV век), он в то же время всегда оставался верным своей яркой творческой индивидуальности. Сложность и противоречивость искусства Кривелли, возможно, явились причиной того, что его творчество сравнительно мало изучено. Лишь в последнее время произведения таких «нетипичных» художников, не укладывающихся в традиционную картину общего стилистического развития искусства Возрождения, привлекают к себе все большее внимание искусствоведческой науки. Интерес к изучению творчества этих художников способствует расширению представления о культуре Возрождения в целом и позволяет увидеть эту культуру во всем ее многообразии.

Эта книга — о мусульманке. Какая же она, женщина-мусульманка? Глубоко верующая, богобоязненная, чистая, скромная, благонравная, добрая, милосердная, отзывчивая, всегда готовая помочь. Почтительная и послушная дочь, любящая и чуткая жена, заботливая и ласковая мать, верная подруга и замечательная сестра по вере. Полноценная личность, уверенно шагающая по жизни с компасом веры. Женщина, которая любит Всевышнего и свою религию, живёт по Его законам, смотрит на жизнь с оптимизмом, усердно трудится и старается приносить пользу и при этом надеется обрести Его довольство и награду. Твёрдо зная свой путь и предназначение в этом мире, она всегда остаётся собой, сохраняет свою женственность в любых обстоятельствах и неизменно несёт людям тепло и свет. О женщине-мусульманке сказано и написано немало. Внесём же и мы свой скромный вклад.

С того лета, когда на берегах озера в моих родных краях я написал эту книгу, прошло уже почти пятьдесят лет. Пожилому человеку трудно судить о том, говорит ли сегодня что-либо и кому-либо лирический стиль этой работы, но духовное содержание книги, которое решило предстать здесь в своих юношеских одеяниях, осталось с течением времени неизменным. Тот, кто чутко вслушивается, способен, как и тогда, расслышать в грохоте нашего мира равномерное биение Сердца — возможно, именно потому, что, чем сильнее мы пытаемся заглушить это биение, тем спокойней, упорнее и вернее оно напоминает о себе. И нашей уверенности в своих силах, и нашей беспомощности оно является как ни с чем не сравнимое единство силы и бессилия — то единство, которое, в конечном итоге, и есть сущность любви. И эта юношеская работа посвящается прежде всего юношеству.

Чутки про голод в Україні все більше просочувалися на Захід. «Чікаго Геральд» помістила матеріял на цю тему із страхітливими фотографіями. Український голод ставав темою. Вільян Стоунман, тодішній московський кореспондент «Дейлі Нюс» з Чікаго, отримав завдання поїхати в Україну і побачити все власними очима. Але Кремаль розумів добре, яку загрозу для режиму таїть в собі ця подорож. Стоунман ніколи не потрапив в Україні, - замість нього був запрошений Волтер Дюранті, кореспондент «Ню-Йорк Таймс». Його возили по Україні; потім він напише, що не бачив нічого особливого...

Київська Козаччина 1855 — масові сел. виступи в Київській губернії за відновлення козацтва як сусп. стану і військ. формування. Приводом до них стало опублікування під час Кримської війни 1853—1856 маніфесту імп. Миколи I, що передбачав створення рухомого держ. ополчення. По Київщині, де ще свіжими були згадки про запороз. козацтво, почали поширюватися чутки, нібито тих, хто запишеться в ополчення («у козаки»), буде звільнено від кріпосної залежності (див. Кріпацтво) і вони одержать поміщицькі землі та майно. Бажаючі покозачитися примушували священиків та ін. письменних людей складати списки «вільних козаків», а записавшись у ці списки, відмовлялися відробляти панщину і виконувати розпорядження місц. адміністрації, створювали власні органи самоврядування («сільські громади») і вибирали собі ватажків (відомі імена окремих з них: Василь Бзенко, Іван та Микола Бернадські, Яків Романовський, Михайло Гайденко, Корній Захарченко). Почавшись у лют. 1855 у Васильківському повіті, рух за покозачення в берез.—квіт. охопив понад 500 сіл і містечок у 8 із 12 повітах Київ. губернії (Таращанському, Васильківському, Київському, Звенигородському, Черкаському, Уманському, Сквирському, Канівському). На придушення «козаччини» уряд кинув регулярні війська і поліцію. У кількох селах і містечках сталися криваві сутички, найзапекліше протистояли військам і поліції покозачені селяни у Биковій Греблі (Васильківський пов.; нині село Білоцерківського р-ну), Березні (Сквирський пов.; нині село Володарського р-ну; обидва Київ. обл.), Корсуні (нині м. Корсунь-Шевченківський) і Таганчі (Канівський пов.; нині село Канівського р-ну Черкас. обл.). Однак сили були нерівними. Селяни змушені були скоритися.

В книге публикуются произведения одного из создателей социологии музыки Теодора В. Адорно (1902-1969), крупного немецкого философа и социолога, многие годы проведшего в эмиграции в Америке (Введение в социологию музыки. Двенадцать теоретических лекций, Антон фон Веберн, Музыкальные моменты). Выдающийся музыкальный критик, чутко прислушивавшийся к становлению музыки новейшего времени, музыки XX века, сказавший весомое и новое слово о путях ее развития, ее прозрений и оправданности перед лицом трагической эпохи, Адорно предугадывает и опасности, заложенные в ее глубинах, в ее поисках выхода за пределы возможного. Советами Теодора Адорно пользовался Томас Манн, создавая книгу боли, трагический роман Доктор Фаустус. Том включает также четыре статьи первого российского исследователя творчества Адорно, исследователя глубокого и тонкого, — Александра Викторовича Михайлова (1938-1995), считавшего Адорно музыкальным критиком необыкновенных, грандиозных масштабов. Книга интересна и доступна не только специалистам, но и широкому кругу читателей, интересующихся проблемами современной европейской культуры.

Учебник латинского языка А.Н.Попова и П.М.Шендяпина представляет собой классическое руководство. Написанный филологами-классиками старой школы на основе богатого опыта преподавания древних языков этот учебник был и остается лучшим пособием по латинскому языку для начального уровня обучения в высших учебных заведениях. Качественная подборка учебных текстов, ясный и простой стиль изложения грамматического материала, хорошо подобранная и подробно прокомментированная хрестоматия, внимательная и чуткая работа как с латинским, так и с русским словом делают книгу надежным проводником по латинскому языку классического периода и дают возможность перейти к самостоятельному чтению подлинных текстов римских писателей.