Вниманию читателя предлагается книга французского философа Альфреда Вебера, в свое время имевшая популярность в России как учебное пособие по истории европейской философии и как руководство при первоначальном знакомстве с философией. Автор описывает становление и развитие философии --- начиная с мыслителей Древней Греции и заканчивая философами Европы Нового времени, от Джордано Бруно до Огюста Конта. При этом А. Вебер показывает, что все философские системы касались одних и тех же вопросов, и их различие зависит не от произвола философов, а от естественного различия точек зрения, с которых можно смотреть на предмет философии. Таким образом, читатель видит единство и связь философских систем в их историческом развитии. Книга будет интересна философам, историкам и методологам науки, преподавателям, аспирантам и студентам философских факультетов вузов, а также широкому кругу читателей, желающих ознакомиться с историей европейской философии.

Ч. 1 : Пролегомены к чистой логике. - 224 с.

«Логические исследования» — философское сочинение Э. Гуссерля. Хотя в «Логических исследованиях» ещё не развёрнуты все характерные для феноменологии темы, это — исходная для феноменологического движения работа, о которой сам Гуссерль сказал позднее, что она стала для него «произведением прорыва» Первый том «Логических исследований» («Пролегомены к чистой логике») был опубликован в 1900 году, второй («Исследования по феноменологии и теории познания») — в 1901 году.

Специфически реакционные взгляды Ницше исключительно популярны в современной фашистской Германии. Философия Ницше популяризуется национал-социалистами как чуть ли не официальная философия «Третьей империи». Настоящая книжка посвящена выяснению причин этого явления, социально-политическому анализу и критике важнейших ницшеанских положений в работах его фашистских реставраторов и последователей, главным образом в Германии.

Читателю, который раскроет эту книгу, предстоит познакомиться с воистину замечательным сыном XX века. Доктор философии и приват-доцент теологии одного из старейших европейских университетов, музыкант-органист, видный музыковед и органный мастер в пору творческого расцвета и взлета своей известности сразу в нескольких гуманитарных сферах вдруг поступил учиться на врача, чтобы потом уехать в глухие дебри Центральной Африки и там на протяжении пол-столетия строить больничные корпуса на свои с трудом заработанные деньги, без вознаграждения и без отдыха лечить прокаженных, врачевать язвы, принимать роды. И при этом он не оставил музыку, не бросил философию, а, напротив, поднялся и в той и в другой области до еще более высокого уровня.

Книга представляет собой своеобразный итог исследований философии Канта, проведенных группой известных советских историков философии и специалистов в области диалектического материализма, этики, логики, эстетики, права. В книге выясняется отношение Канта к предшествующему развитию философской мысли, его роль в качестве основоположника немецкой классической философии, использование идей Канта в современной буржуазной философии, отношение диалектического материализма к гносеологии и другим разделам учения Канта.

Книга посвящена целостному и всестороннему рассмотрению с марксистско-ленинских позиций социальной философии Франкфуртской школы. Работа имеет комплексный характер: следуя за объектом своего критического анализа, автор рассматривает не только общие философские и социологические проблемы, трактуемые в рамках школы, но также проблемы социологии науки и науковедения, социологии искусства и эстетики, искусствознания и музыкознания.

Цель настоящей книги не сужена рамками историко-философского очерка. Скорее, напротив, ее историко-философский пласт должен рассматриваться как некая подспудная эластичная опора, отталкивающая содержание в непосредственную атмосферу общефилософских рефлексий. Сказанное относится не только к отдельным фрагментарным экскурсам в область истории, но и, в первую очередь, к самому названию книги. "Феноменологическое познание" отнюдь не означает новой библиографической единицы в растущем каталоге "гуссерлианы"; феноменология Гуссерля взята здесь как средство (при всей его первостепенной значимости) к прорыву в иные перспективы. Разумеется, средство есть средство, но при желании можно было бы локализовать его в некую искусственную и временно изолированную самоцель, т.е. вычитывать из книги контекст, прямо связанный с проблематикой гуссерлевских работ. В этом случае следовало бы предупредить читателя о двоякой опасности: во-первых, такой ракурс прочтения вряд ли удовлетворит мысль, настроившуюся на сколько-нибудь полноценное "информационное" насыщение; феноменология Гуссерля представлена здесь в той мере, в какой она могла способствовать основной теме книги, и во-вторых, стабилизация этого ракурса грозит обиднейшим искажением авторского замысла и приведением его к дважды плачевному результату: неудовлетворенность историко-философской фрагментарностью книги и недоумение в связи с ее общей структурой. Во избежание этой опасности позволительно было бы предварить нижеследующие страницы кратким словесным портретом их композиционного построения.

Т. 4. - 1989. - 554 с.

Настоящее четырехтомное издание содержит собрание сочинений немецкого просветителя-энциклопедиста, философа-идеалиста, ученого и общественного деятеля Готфрида Вильгельма Лейбница (1646 — 1716). Теоретическая и практическая деятельность Лейбница-ученого исключительно разнообразна. Он один из творцов новейшей математики и математической логики, механики и физики, крупнейший правовед своей страны и эпохи, политик, богослов и историк. Лейбниц с увлечением работал над разрешением многих технических проблем, усиленно ратовал за нововведения в производстве. В философии Лейбница нашли свое обобщенное выражение многовековая философская традиция и достижения наук того времени. Лейбниц по праву считается основоположником диалектики Нового времени, открывшим одну из самих ярких страниц истории философии — эпоху классического немецкого идеализма конца XVIII - начала XIX в.

Работа Фридриха Ницше, "Антихрист" созданна в 1888 году, чрезвычайно плодотворном для немецкого философа. В ней он обращается к тем, кто способен быть "честным в интеллектуальных вещах до жестокости", ибо только такие читатели способны вынести "серьезность и страсть", с которыми Ницше громит христианские ценности и низвергает саму идею христианства.

"Бегство от свободы" - это анализ феномена человеческого беспокойства, вызванного распадом средневекового мира, в котором человек, вопреки всем угрозам, чувствовал себя уверенно и безопасно. После столетий борьбы человек сумел создать неслыханное изобилие материальных благ; в одной части мира он создал демократическое общество - и недавно сумел защитить его от новых тоталитарных угроз. Но - как показывает анализ в "Бегстве от свободы" - современный человек все еще охвачен беспокойством и подвержен соблазну отдать свою свободу всевозможным диктаторам - или потерять ее, превратившись в маленький винтик машины: не в свободного человека, а в хорошо накормленный и хорошо одетый автомат

«Так говорил Заратустра» — самое известное из творений Фридриха Ницше, не в малой степени обеспечившее его славу. Это страшное, талантливое и высокое произведение, посвящённое становлению «истинного сверхчеловека» — такого, каким представлял его себе сам философ в начале прошлого столетия. Со многими постулатами книги сейчас согласиться уже невозможно. Однако поэтический гений Ницше по-прежнему поражает воображение читателя…

Издание представляет собой сборник впервые публикуемых на русском языке статей немецкого мыслителя Мартина Хайдеггера, одного из самых знаменитых философов XX века вокруг идеи которого не перестают кипеть интеллектуальные страсти. Статьи, собранные в книге, дают представление о позднем периоде творчества Хайдеггера. В них ставятся вопросы о сущности мышления и бытия, о тайне творчества, о судьбе европейской культуры и кризисе современной эпохи.

В сборнике представлены работы крупнейшего из ныне здравствующих философов XX века — Ганса Георга Гадамера (род. в 1900 г.). Гадамер — глава одного из ведущих направлений современного философствования — герменевтики. Его труды неоднократно переиздавались и переведены на многие европейские языки. Гадамер является также всемирно признанным авторитетом в области классической филологии и эстетики. Сборник отражает как общефилософскую, так и конкретно-научную стороны творчества Гадамера, включая его статьи о живописи, театре и литературе. Практически все работы, охватывающие период с 1943 по 1977 год, публикуются на русском языке впервые. Книга открывается Вступительным словом автора, написанным специально для данного издания. Рассчитана на философов, искусствоведов, а также на всех читателей, инте- ресующихся проблемами теории и истории культуры.

I was first attracted to Friedrich Nietzsche as an undergraduate at Brigham Young University. He represented a radical independence of thought to me, and I wrote my senior honors paper on what then seemed the most provocative of his ideas. As a graduate student in intellectual history at the University of Chicago, I decided to write my dissertation about Nietzche as well. By that time, the fog of adolescent enthusiasm had cleared somewhat, and the categories of psychoanalysis came naturally to hand as a means of explaining his unusual manner of thinking. Fortunately, Professor William McNeill, my adviser, countenanced and even encouraged my interest in psychobiography. The psychoanalytic focus of the dissertation also led me to a rewarding association with D r. George Moraitis of the Institute for Psychoanalysis in Chicago, who helped me to appreciate my own psychological involvement with Nietzsche as well asto avoid some of the pitfalls of historical diagnosis. I became dissatisfied with my psychoanalytic treatment of Nietzsche's life as I realized that it did not suffice to illuminate the conjuncture of his ideas. Nietzsche had carefully constructed both his life and his works as monuments of creativity and had cast himself in the role of the genius. I began to explore the theory of genius, which had become, in the nineteenth century, a veritable ideology, a vehicle for conveying the grand aspirations of unusual individuals to the culture at large. Many writers and artists employed it, both to marshal their own energies and to construct themselves and their oeuvres to fit this new archetype of creative life, thus making themselves recognizable to the public. The question of how Nietzsche became a genius, or how he constructed himself as a genius, linked what I knew about his unique personality to the cultural category of genius, a socially constructed role. Nietzsche learned about it from widely revered examx pIes like Goethe and Schiller. With his need fo r fa therly mentors, he fa stened his attention upon these men and emulated them. And after an extended apprenticeship to Schopenhauer and Wagner, he assumed the mantle of genius fo r himself. With th is understanding Nietzsche's development, I was in a position to write a quite dIoolt rent book. In fa ct, I found that the complementary relationShIp of personal psychology and the culture of ge nius provides a strategy fo r investigating many other great and unique creative figures. I had a research agenda that went far beyond Nietzsche. I have a great many fr iends and colleagues to thank fo r th eir confidence in me and my gradually developing project, and for their fri endship. Thanks first to my far-flung fr ends who believed that I could bring this to fru ition; to fo rmer colleagues in the Department of History at the University of North Carol ina; in the Department of German at the University of Pittsburgh; and in the Departments of History at Appalachian State University and the University of North Carolina at Wilmington; and finally to my current colleagues at Miami University in Oxfo rd, Ohio. In the years SInce I began to write this book, I have incurred many other debts too personal to mention here, but no less gratefully re membered. For her sustaining confidence I am particularly grateful to Joyce Seltzer at The Free Press. Without her encouragement during the last several years, this book might not have been published. Without her intellectual advice and editorial criticism, it would bemuch less satisfactory than it is. To my daughter Laura, who can hardly know how uch she has helped with the book, I dedicate it.

«Так казав Заратустра» — одна з найбільш відомих і популярних книг німецького філософа і поета Фрідріха Ніцше (1844—1900). Теми добра і зла, «надлюдини», переоцінки всіх цінностей втілено в цьому пам'ятникові світової літератури в міфічно-символічній, високопоетичній формі. «Жадання влади» — останній твір філософа, палка апологія людини, протест проти будь-яких форм духовного рабства.

Т. 1. - 1306 с.

This book is about the construction of the archaic within the modern, and the fabrication of the swastika as a sign of identity in an era when personal and collective identities were being rapidly displaced. The construction of the swastika as the icon of a supposedly immemorial and indivisible race identity began in the mid-nineteenth century and reached its height in the Nazi period in Germany; its echoes are unfortunately still with us, despite the fact that the gulf between the representation of identity and its quotidian social dissolution grows ever wider. High on the list of the duplicities attributable to National Socialism was its use of the swastika as an emblem of the sense of self-definition and community which capitalism was rapidly eroding. In fact Nazism, under the sign of the swastika, subsumed the ‘organic’ and historical model of the nation state within a totalitarian scheme based on the expansionist and market-led notions of territory and social geography which had succeeded the organic model. This book shows that a similar paradox also informed the construction of the swastika as a sign of the ‘Aryan race’ in the nineteenth century. The myth of an Aryan race re-assembled the archaic in the image of the modern, and its mythology of structure was derived from the study of Indo-European comparative linguistics, which also presaged the ahistoric, structural and modernist linguistics of Saussure. ‘Aryan man’ was a creature born of abstraction and deracination; and the swastika, a globally distributed mark with no discernible point of origin, was his heraldic device. In the nineteenth century, the swastika was used as both Aryan sign and Aryan evidence, place and race in one, and was adopted by Nazism in the twentieth century in its violent erasure of the historical links between people, place and praxis. From 1889 to the present, the display of the Aryan swastika as a symbolic locus, identifying mark or point of reference has also signalled dislocation, displacement and at worst, the Nazi terror.

Т.2

Отривок: Тень. Я давно не слыхала твоего разговора, и мне бы хотелось побеседовать с тобой. Странник. Говорят! но кто и где? Мне кажется, что я слышу свой собственный голос, только еще слабее. Тень (после небольшой паузы). Рад ли ты, что будешь иметь случай поговорить? Странник. Клянусь всем, во что не верю, это говорит моя Тень: и слышу, и не верю. Тень. Допустим, что это так и не будем больше об этом думать, ведь через какой-нибудь час всему будет конец.

Первая на русском языке книга немецкого философа Герберта Маркузе, oднакo из основателей Франкфуртской школы, ученика Мартина Хайдеггера и Теодора Адорно, представляет собой исследование современного состояния западной цивилизации, которая благодаря технологическому npoгpeccy сумела установить тотальный контроль над человеком во всех формах eгo жизнедеятельности. Исследуя «одномерность» современного общества и сознания, Герберт Маркузе делает серьезную попытку определения их метафизических истоков, в результате чего приходит к «Великому Отказу». как от капитализма, так и от социализма. Книга пронизана сомнением в возможность изменения современной цивилизации.