Before you is a wealth of knowledge about the planning, conduct, and evaluation of strategic nonviolent conflict. This curriculum guide will be a valuable companion to new and experienced activists, as well as to others who wish to learn about this subject. The authors combine classic insights about nonviolent conflict with new ideas based on recent experience. The result is a synthesis that pushes the limits of what we thought nonviolent strategies were capable of achieving.

Вашему вниманию предлагается книга - официальный учебный курс по программе Adobe® Encore™ DVD, созданный при участии команды разработчиков компании Adobe®. Официальный учебный курс - это серия книг-бестселлеров, которая позволяет быстро и легко освоить все программы компании Adobe®. Официальный учебный курс даст Вам то, чего Вы не найдете в других книгах, - так как учебные курсы этой книжной серии разработаны экспертами компании Adobe® и протестированы ее специалистами. С помощью книги «Adobe® Encore™ DVD. Официальный учебный курс» Вы легко сможете освоить DVD-авторинг и создавать собственные профессиональные DVD-видеодиски. Все примеры записаны на DVD-диске, прилагаемом к книге, - Вы легко можете загрузить их и использовать в учебных целях и своих проектах.

Much of this book was researched and written while I was resident in Vienna, Wolfenb€uttel, and Berlin, and I would like to take this opportunity to thank the scholars who helped to facilitatemy stays in these cities. I amgrateful to Martina Fuchs and Alfred Kohler for their friendly support during my time in Vienna, to Jill Bepler, for her years of kindness during my stays in Wolfenb€uttel, and to Claudia Ulbrich, for helping tome to get on myfeet in Berlin. I would also like to thank the following friends and colleagues who have answered questions, provided advice, or sent me unpublished chapters of their own work to help me on my way: Euan Cameron, Geoffrey Dipple, Martin Gierl, Kevin Gould, Mark Greengrass, Susan Karant-Nunn, Peter Marshall, Judith Pollmann, Penny Roberts, and Alexandra Walsham. I am also extremely grateful to the two readers who worked through the manuscript and provided me with such thoughtful and helpful reviews. None of these scholars, of course, is responsible for the views of this book or the errors that remain. Both at the beginning ofthis project and at the end the assistance provided by the Al exander vonHumboldt Foundation enabled me to undertake research in world-class libraries. It gives me great pleasure to record my appreciation in print for the generous help the Foundation offered during my time in Wolfenb€uttel and Berlin. And finally I would like to record my gratitude to the Queen’s University, Belfast for making it possible for me to live and work in two worlds.

No other figure embodies revolutionary politics and radical chic quite like Ulrike Meinhof, who formed, with Andreas Baader and Gudrun Ensslin, the Red Army Faction (RAF), also known as the Baader–Meinhof Gang, notorious for its bombings and kidnappings of the wealthy in the 1970s. But in the years leading up to her leap into the fray, Meinhof was known throughout Europe as a respected journalist, who informed and entertained her loyal readers with monthly magazine columns. What impels someone to abandon middle-class privilege for the sake of revolution? In the 1960s, Meinhof began to see the world in increasingly stark terms: the United States was emerging as an unstoppable superpower, massacring a tiny country overseas despite increasingly popular dissent at home; and Germany appeared to be run by former Nazis. Never before translated into English, Meinhof's writings show a woman increasingly engaged in the major political events and social currents of her time. In her introduction, Karin Bauer tells Meinhof's mesmerizing life story and her political coming-of-age; Nobel Prize–winning author Elfriede Jelinek provides a thoughtful reflection on Meinhof's tragic failure to be heard; and Meinhof ’s daughter—a relentless critic of her mother and of the Left—contributes an afterword that shows how Meinhof's ghost still haunts us today.

In the political fight over copyright, Internet advocacy has reshaped the playing field. This was shown most dramatically in the 2012 "SOPA blackout," when the largest online protest in history stopped two copyright bills in their tracks. For those not already familiar with the debate, this protest seemingly came out of nowhere yet was the culmination of an intellectual and political evolution more than a decade in the making. This book examines the debate over digital copyright, from the late 1980s through early 2012, and the new tools of political communication involved in the advocacy around the issue. Drawing on methods from legal studies, political science, and communications, it explores the rise of a coalition seeking more limited copyright, as well as how these early-adopting, technology-savvy policy advocates used online communication to shock the world. It compares key bills, congressional debates, and offline and online media coverage using quantitative and qualitative methods to create a rigorous study for researchers that is also accessible to a general audience.

In a work of defiant ambition culled from over 5,000 photographs, Fred W. McDarrah’s Sixties presents America’s most tumultuous decade through the eyes of one man. As staff photographer for the leading counterculture weekly the Village Voice, McDarrah was everywhere—and he photographed everything and everybody. From the 1968 Democratic National Convention in Chicago to the Newark riots; from the Beatles’ first American press conference to Andy Warhol’s Factory; from Woodstock to the closing of the Fillmore East; from Broadway to Stonewall to Harlem to City Hall, Fred’s award-winning pictures capture the struggle and the promise of the sixties and define a generation. Many of these photographs have never been published, or were seen only once in the Village Voice, where for forty years McDarrah ran the photo desk. A number of his portraits, like those of Allen Ginsberg, Bob Dylan, and Abbie Hoffman, have become some of the most celebrated icons of their subjects. These pictures represent a depth and breadth of public and private events and emotions, a view both political and startlingly intimate that is rarely found in the work of one man—a powerful synthesis of American photojournalism, cultural and political documentary and, despite McDarrah’s modest protestations, art.

Westerners invented social movements during the 18th century, but after that social movements became vehicles of popular politics across the world. By locating social movements in history, prize-winning social scientist Charles Tilly provides rich and often surprising insights into the origins of contemporary social movement practices, relations of social movements to democratization, and likely futures for social movements. Shows how social movements are changing, including the impact of new technologies and globalization. Traces the invention and evolution of social movements with lessons for how social movements could lose their vigor. Explores fundamental questions such as 'How does democratization really occur?' Considers the relation of movements to identity, citizenship, and capital and questions whether social movements are viable in authoritarian states. Students will appreciate Tilly's vivid examples from around the world (including a fantasy of 17th century figures John Wilkes and Samuel Adams trying to discern the effectiveness of 2003 Iraq War demonstrators).

In November 1999 the first protest movements that became associated with the anti-globalisation movement took place in Seattle, and came to be seen as the starting point for globalised resistance to neoliberal capitalism. Despite initial optimism, the following years have seen little substantial progress in formulating a coherent alternative to neoliberalism. This lack of an alternative has become particularly poignant in the aftermath of the recent credit crisis, where the neoliberal mandate that appeared to be in crisis in just 2008 has reinvented itself through the guise of a new era of austerity. In this timely book, Worth assesses the growing diversity of resistance to neoliberalism - progressive, nationalist and religious - and argues that, troublingly, the more reactionary alternatives to globalisation currently provide just as coherent a base for building opposition as those associated with the traditional left-wing anti-globalisation movements. Taking in a contrasting array of case studies from around the world - from the failures of the World Social Forum to the rise of Radical Islam, the re-emergence of the far-right in Western Europe to the startling impact of the Tea Party in the US - Worth shows that while a progressive alternative is possible, it cannot be taken for granted.

Настоящую книгу составили два написанных с семилетним промежутком исследования и введение. Пусть оправданием для построения целого послужат несколько пояснительных слов. В 1938 году в журнале «Zeitschrift fur Sozialforschung» автор опубликовал статью «О характере фетиша в музыке и о регрессии прослушивания». Целью статьи было показать изменение функции музыки в наше время, указать на внутренние перемены, которые претерпевают музыкальные феномены как таковые благодаря их включению в систему массового коммерциализированного производства, и вместе с тем отметить, как воздействие определенных антропологических сдвигов в стандартизованном обществе простирается вплоть до компонентов слушания музыки. Уже тогда автор планировал подвергнуть диалектическому анализу и уровень самого композиторского искусства, всегда оказывающий решающее влияние на состояние музыки. Слишком очевидной представлялась ему власть общественной тотальности даже в таких, казалось бы, производных сферах, как музыка. Он не мог обманываться в том, что воспитавшее его искусство, даже в своем чистом и бескомпромиссном виде не является исключением для всемогущего овеществления, но, напротив, стремясь защитить свою незапятнанность, само же и порождает характерные явления того рода, каким противостоит. Задачей автора было распознать те объективные антиномии, в которых искусство, подлинно хранящее верность своим притязаниям, невзирая на последствия, неизбежно запутывается, попадая в гетерономную действительность, и преодолеть которые можно не иначе, как доведя их до крайности и отрешившись от иллюзий. Эти представления легли в основу работы о Шёнберге, завершенной только в 1940-1941 годах. В то время она оставалась неопубликованной, и за пределами чрезвычайно узкого круга сотрудников Института социальных исследований в Нью-Йорке была доступна лишь немногим. Сегодня она издается в первоначальном виде, с некоторыми добавлениями, касающимися исключительно позднейших сочинений Шёнберга. Уже после войны, когда автор все же решился на немецкую публикацию, ему показалось необходимым добавить к разделу о Шёнберге раздел о Стравинском. Если уж книга высказывалась о новой музыке в целом, то даже ее не склонный к обобщениям и классификациям метод должен был выходить за пределы рассмотрения одной отдельной школы, даже если это единственная школа, которая находится на уровне современных объективных возможностей музыкального материала и бескомпромиссно признает все его трудности. Полярно противоположный метод Стравинского настоятельно требовал истолкования, и не только по причине своей общественной значимости и композиторского уровня - ибо само понятие уровня не может быть выведено из догматических предпосылок и подлежит обсуждению как «вкус», - но, прежде всего, чтобы закрыть удобную лазейку для мнения, будто если уж последовательный прогресс музыки натолкнулся на антиномии, то и от реставрации некогда бывшего, от сознательного отхода от музыкального ratio чего-то следует ожидать. Никакая критика прогресса не может быть легитимной - разве что та, что в условиях господствующей несвободы выявляет его реакционный момент и тем самым безжалостно подавляет всякие злоупотребления на службе у сохранения существующего. Выясняется, что позитивный возврат распавшегося вступает в заговор с деструктивными тенденциями эпохи гораздо основательнее, нежели то, что заклеймено как собственно деструктивное. Сам себя провозглашающий порядок является только прикрытием хаоса. Поэтому если рассмотрение вдохновлявшегося экспрессией, радикального Шёнберга оперирует понятиями на уровне музыкальной объективности, а анализ антипсихологичного Стравинского ставит вопрос об ущербном субъекте, находящемся в центре его oeuvre ', то здесь также действует диалектический мотив. Провокационные черты своего эссе автор не намерен умерять. Может показаться циничным, что после того, что произошло в Европе, и того, что грозит произойти в дальнейшем, он растрачивает время и умственную энергию на распутывание эзотерических вопросов современной композиторской техники. Кроме того, настойчивая эстетская полемичность, присутствующая в тексте, довольно часто обнаруживается там, где она непосредственно говорит о той реальности, которая к этой полемике безучастна. Но, возможно, этот эксцентрический почин все же прольет некоторый свет на положение вещей, хорошо знакомые проявления которого годятся лишь на то, чтобы замаскировать саму ситуацию, и при котором протест слышится только там, где общественное мнение предполагает лишь оторванность от жизни. А ведь это только музыка; каким же в конечном счете должен быть тот мир, где даже вопросы контрапункта свидетельствуют о непримиримых конфликтах! Насколько глубоко должны быть поколеблены основания современной жизни, если ее содрогание и оцепенение все еще подвергаются рефлексии там, куда уже не проникает никакая эмпирическая необходимость, - в области, о которой люди полагают, будто она предоставит им убежище от гнета ужасающей стандартизации, и которая все же исполняет обещанное людям, но лишь тогда, когда отказывается им предоставить то, чего они от нее ожидают. Во вступлении приводятся суждения, связывающие обе части воедино. Вступление должно подчеркнуть единство целого, а различия, тем более - языковые, между ранней и поздней частями сглажены не были. Время, разделяющее моменты возникновения обеих частей, было посвящено растянувшейся на двадцать с лишним лет работе с Максом Хоркхаймером над созданием совместной философии. И хотя автор этих строк один несет ответственность за музыкальный материал, принадлежность тому или иному соавтору конкретных теоретических положений трудно определить. Эта книга может рассматриваться как подвергшийся дальнейшей обработке экскурс к «Диалектике Просвещения». В ней все, что свидетельствует о стойкости, о вере в приносящую помощь силу определенного отрицания, обязано духовной и человеческой солидарности Хоркхаймера.

Раскол в своем происхождении является протестом земства против поглощения его прав центральною властью. Раскол в своем историческом развитии борется не за cтарину, а против способа введения новых порядков без спроса земства. Старина для него лишь предлог". Современники Андреева, да и некоторые современные исследователи старообрядчества упрекали Андреева в "идеализации раскола". Действительно, в предисловии к своей книге Андреев пишет: "Последователи раскола - самая трезвая, работящая, промышленная и грамотная часть нашего крестьянства". Для второй половины XIX в. такие утверждения были, мягко говоря, непривычны. Тем не менее, вряд ли можно говорить о какой-то "идеализации" Андреевым старообрядцев. Скорее, это просто позиция честного человека, стремящегося объективно оценить то, о чем он пишет.

В книге венгерского философа Евы Анчел исследуются такие проявления буржуазного сознания, как настроения безверия, безысходности, отчаяния, порождающие либо анархистский протест и тотальный бунт против действительности, либо бессилие и аполитичность. Автор убедительно показывает, что эти типы поведения не могут привести к разрешению стоящих перед личностью в буржуазном обществе проблем и что, лишь преобразуя социальную действительность, человек утверждает себя как личность. Книга рассчитана на преподавателей и студентов, лекторов и пропагандистов, слушателей системы партийной учебы.

Лірика Гійома Аполлінера (1880—1918) — одне з найвидатніших явищ європейської поезії XX століття. Художні відкриття французького поета справили эначний вплив на розвиток всієї сучасної поезії, сприяли її оновленню та демократизації. Геній Аполлінера близький нам не стільки формальними новаціями, скільки художньо точним відтворенням духу нової доби, високим гуманістичним пафосом протесту проти буржуазної внедуховленості, фольклорно чистою органічністю ліричних шедеврів.

Життя і творчість видатного англійського поета (1788—1824) були свого часу уособленням протесту проти будь-якої тиранії, символом усього революційного в Європі. Аристократ за походженням, бунтар за переконанням, він з надзвичайною силою викрив у своїх творах пороки буржуазної Англії, відстоюючи право кожної людини і цілих народів на свободу. «Прометеем XIX століття» назвав В. Г. Бєлінський поета, чиї пристрасні рядки і сьогодні зігрівають своїм вогнем серця мільйонів читачів.