Книгу "Основоположні міфи ізраїльської політики“ французький письменник, філософ та політичний діяч Роже Ґароді опублікував в 1996 році. Він видав її за власний рахунок і у вихідних даних позначив латинськими буквами "SAMIZDAT". В цій розвідці автор переглядає офіційну історію, аналізує і викриває найбільш розповсюджені міфи політики Ізраїлю.

Тамплієри - слуги диявола чи лицарі Господні? Сьогодні вони, завдяки рекламі й кінематографу, мають славу героїв і мучеників, і навряд чи хто згадає, що зовсім нещодавно, років з п’ятдесят тому, на них палало клеймо зрадників і вбивць. А як хто і згадає, буде впевнений: це їх зрадили, їх знищували, їх оговорили навмисне. Авжеж, «фірма сенсацій» постаралася недарма, і серед усіх середньовічних «таємниць» найбільш плодовита (й грошовита) на сьогодні - таки легенда про Святий Грааль, про кров Христа, про благородних лицарів у білих плащах. Красива й жалісна легенда. А головне - таємниця... Відомий вітчизняний журналіст і письменник Юрій Ячейкін переконаний, що справа зовсім не в химерних таємних знаннях, а в самому факті появи, діяльності та знищення першого в середньовічній Європі військово-чернечого ордену. Дослідник пропонує до вашої уваги цікаві факти, які лишилися поза увагою романтизаторів хрестоносців. Він не спростовує, лише додає. А от висновки - висновки за вами.

«Память Тиресия» — новая оригинальная книга о кино. В ней проводится детальный анализ ассоциативных связей, возникающих в результате прочтения фильма как художественного текста. В основе авторской концепции лежит понятие текстуальной аномалии, т. е. такого места в тексте, где смысл затемнен и тем самым нарушен миметизм чтения. Однако именно в таких случаях возникают богатые возможности для семиотики и в частности для теории интертекстуальности, в рамках которой работает автор. На первый план здесь выходит анализ цитат, гиперцитат, вытесненных источников, анаграмм и т. п., выводящий к некоторому интертексту, проясняющему присутствие однотипных текстуальных аномалий в различных произведениях и таким образом неявно участвующему в формировании смысла. Особенно важен такой подход для прояснения загадочного изобразительного ряда авангардных фильмов, использующих новый усложненный язык. Книга базируется на обширном искусствоведческом материале как кинематографа, так и иных сфер культуры.

Критика и история культуры обычно нацелены на прояснение смыслов, на превращение непонятного в понятное. Задача работ, составивщих новую книгу М. Ямпольского, - не прояснять, но выявлять механизмы порождения неопределенного в культуре. В широкой междисциплинарной перспективе, охватывающей философию, эстетику, теорию и историю литературы и искусства, автор показывает, как в творческом процессе культуры работают категории неопределенности: «бесформенность», «хаос», «ничто», «случайность». Среди конкретных фактов культуры, иллюстрирующих этот процесс, - средневековая мистика, русская литература XIX-XX веков, эволюция филологии, кинематограф Сергея Эйзенщтейна, Дзиги Бертова, Буди Аллена, Апександра Сокурова, Чжан Имоу.

  Текст у форматі PDF 4.44 Мб

  Текст у форматі PDF 1.08 Мб

  Текст у форматі PDF 2.02 Мб

Мишель Фуко - один из наиболее влиятельных мыслителей второй половины XX века. Испытав множество идейных и культурных воздействий, он сумел найти свой неповторимый стиль мышления и свою тему - изучение отношений личности с обществом, в том числе с такими общественными институтами, как психиатрия, медицина и тюремная система. Отвергая любые формы подавления личности, Фуко активно протестовал как против коммунизма, так и против демократии западного типа. Громкая известность философа привела к тому, что его книги вышли за грань "чистой науки", став подлинными интеллектуальными бестселлерами на Западе, а затем и в России. Первая выходящая по-русски биография Фуко принадлежит перу известного историка философии Дидье Эрибона. Многочасовые беседы с героем книги позволили автору осветить не только творчество французского мыслителя, но и его тщательно скрытую от посторонних и окруженную слухами личную жизнь.

В настоящем издании представлен биографический роман о Гракхе-Бабёфе (имя взято в честь античных Гракхов; настоящее имя Франсуа Ноэль Бабёф (Babeuf)) (1760 — 1797), французском революционном коммунисте-утописте, руководителе движения «Во имя равенства» во время Директории. Гракх Бабёф (1760-1797) - французский революционный коммунист-утопист, руководитель движения "во имя равенства" во время Директории. Идеи Бабёфа и его сторонников (бабувистов) являются предшественниками научного коммунизма. На основании опыта революции Бабёф пришёл к выводу о невозможности немедленного осуществления "чистой демократии" и необходимости установления временной революционной диктатуры в период перехода от старого общества к коммунистическому.

Книга відомого французького історика, представника знаної "школи Аналів", Жана Клода Шмітта присвячена жестовій традиції на середньовічному латинському Заході. Послідовно розглядаючи історичний, культурний, комунікативний, педагогічний, символічний й под. вимір жесту як знаряддя ефективного людського спілкування в його зв’язку з магічною, риторичною, теологічною традицією, а також з практикою відправлення християнського культу, автор відтворює справжнє місце жестової поведінки в просторі людського життя. Середньовіччя жесту виступає як повноправний спадкоємець античного світу і несподіваний провісник світської культури Відродження і Нового часу.Для спеціалістів з історії та теорії культури, істориків філософії та релігії, а також для всіх, хто цікавиться долями європейської цивілізації.

Словарь содержит в каждой части около 3000 наиболее употребительных слов, которые чаще всего встречаются в школьных учебниках французского языка. Основные слова, включенные в словарь, даны с разработкой значений этих слов, их грамматической характеристикой, а также дополнены примерами.

Уперше українською (перекладів на жодну з інших слов’янських мов немає) надруковано працю французького історика XVIII століття — перший західноєвропейський твір, цілком присвячений історії України. Зі сторінок книги промовляє шира симпатія автора до України, захоплення героїчною боротьбою козаків за волю. Попри помилки, упередження, схиляння перед потужністю імперії, проти якої боролись козаки, перед культом Катерини II, узагальнення Ж.-Б. Шерера звучать цілком по-сучасному: «Цей народ, пам’ять якого повна спогадів про предків, скинув із себе ярмо, — і саме цього не хочуть йому пробачити».

Целью данной работы являются: анализ природы аудиовизуального произведения как результата творческой и производственной деятельности; изучение его режима, отраженного в нормах различных законодательных и нормативных актов; установление статуса участников процесса создания и распространения произведения и исследование правовых основ отношений между ними; анализ зарубежного законодательства и практического правового опыта в аудиовизуальной сфере; разработка предложений по совершенствованию и развитию законодательной и нормативной базы в данной сфере.

В каждом из эссе книги, как на пробном камне, испытывается выработанный Лаканом язык. В центре лакановского, особенно позднего, учения лежит парадоксальное представление, согласно которому ядром симптома является бессознательное наслаждение, выступающее в нем под видом страдания - наслаждение, о котором субъект ничего не знает. Аналитик как раз и способен ему это наслаждение продемонстрировать, позволяя обходиться без него, одновременно им пользуясь. Художник же или писатель, изображая предмет, его этим наслаждением "заряжают" - в их образном, воображаемом мире застревают его осколки. Тексты 1-й части сборника обращаются к тематизации явления реального в "нашу жизнь", 2-й - к тому, как мы, не обязательно принимая в себя это реальное (не становясь "святыми"), можем почувствовать это явление, его "сюрприз" (сквозь текст, сквозь желание), в 3-й представлена игра всех мотивов и сюрпризов между собой в свободном движении.

В книге предпринята попытка рассмотреть кино в контексте трансформаций культуры XX века. Констатируя в истекшем столетии переходный процесс на уровне культуры, автор пытается вписать в него кино. Переходная ситуация означает угасание культуры, возникшей в эпоху позднего Средневековья, и рождение альтернативной, обращенной в будущее культуры. В силу этого эстетический опыт возникшего в начале XX века нового, технического искусства оказывается амбивалентным. Выступая средством массовой коммуникации, кино функционирует как средство культуры чувственного типа, что соответствует гедонистически настроенному массовому зрителю. Вместе стем, следуя новой, рождающейся культуре, кино начинает культивировать столь характерную для Средневековья сверхчувственную стихию. Последняя тенденция проявляется в активности в кинематографическом мышлении мифа и архетипа, имеющих в том числе религиозную основу. Несмотря на развертывающиеся во второй половине XX века процессы дехристианизации и секуляризации - как в западном, так и в отечественном кино, - к жизни вызывается эстетика, соотносимая с альтернативной культурой. Но такая эстетика не является абсолютно новой. В реальности происходит трансформация эстетики, длительное время исходившей из аристотелевского дискурса, в эстетику платонизма. В свойственной отечественному кино активности архетипического мышления автор пытается выявить византийский комплекс, позволяющий продемонстрировать платоновскую сущность киноэстетики. Книга предназначена для искусствоведов, культурологов, социологов, философов и историков.

Книга — многогранное исследование становления в новоевропейской культуре представления о норме как биологическом, психологическом, моральном и политическом феномене. Центральное место здесь занимает процесс замещения образа монстра как существа, абсолютно нарушающего законы природы и мира, представлением о норме и ненормальном как субъекте, не поддающемся нормативному воспитанию и не вписывающемся в нормативную систему социума. Значительное внимание в лекциях уделено теме сексуальности и эволюции «тела удовольствия» как средства контроля индивида со стороны общественных институтов и одновременно формы его ускользания от давления «властизнания», что позволяет проследить становление основных идей третьего периода творчества Фуко конца 70-х—80-х гг. Для психологов, политологов.

«Борислав сміється» це справжній український «Жерміналь». Шахтарі, нафтовики та інші нібито «прості люди» проходять як ціла галерея дивовижних характерів. Все починається з роботи в несприятливих умовах і випадкових смертей працівників. Десь причиною є недбалість, а десь – жадібність працедавців, які не дбають про безпеку. Нібито проста конфліктна ситуація розв’язує цілий вузол проблем місцевого рівня. Ось така наша відповідь французьким письменникам-натуралістам. А ви читали?