“Absurdistan is not just a hilarious novel, but a record of a particular peak in the history of human folly. No one is more capable of dealing with the transition from the hell of socialism to the hell of capitalism in Eastern Europe than Shteyngart, the great-great grandson of one Nikolai Gogol and the funniest foreigner alive.” – Aleksandar Hemon.

Тексты Д. Хармса ясны и в то же время загадочны. Именно это побудило автора — известного культуролога и литературоведа — посвятить свое исследование поэтике, философским истокам и культурному контексту творчества писателя. Все, что в раннем авангарде служит магическому преображению действительности, у Хармса используется для деконструкции самого понятия «действительность» или для критики миметических свойств литературы. Автор просто читает Хармса, но это — творческое чтение или, иначе, «свободное движение мысли внутри текста», которое позволяет ему сделать важные наблюдения и выводы, касающиеся не только творчества Хармса, но и искусства XX в. в целом.

Очередная книга из серии «Причуды этикета» рассказывает, какие нормы и правила поведения считаются общепринятыми в местах не столь отдаленных. Некоторые правила на первый взгляд кажутся абсурдными или малозначительными, но их несоблюдение вполне может привести к серьезным проблемам. Книга предназначена для широкого круга читателей

Эта книга – воспоминания человека, который открывал первые магазины Икеа в нашей стране. Леннарт Дальгрен был назначен генеральным директором российского подразделения Икеа в 1998 году, когда мало кто у нас слышал название этой компании. Ему предстояло сначала принять непростое решение – продолжить развивать бизнес, несмотря на кризис 1998 года. И с тех пор, особенно в первые годы он каждый день сталкивался с противодействием российской бюрократической машины, бессмысленной и беспощадной. Но вопреки порой абсурдному противостоянию Леннарту Дальгрену удалось добиться впечатляющих результатов – открыть крупные торговые центры в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Самаре, Екатеринбурге и других городах. В своих воспоминаниях он не ограничивается хронологией борьбы с московскими и подмосковными чиновниками самого высокого уровня, не стесняясь называть имена и высказывать собственную, порой весьма нелицеприятную интерпретацию событий. В книге множество бытовых наблюдений шведа, оказавшегося полностью погруженным в российскую деловую и культурную среду и сохранившего при этом непредвзятый и сочувственный взгляд человека, навсегда полюбившего нашу страну.

Ирландец Джеймс Джойс (1882–1941) по праву считается одним из крупнейших мастеров литературы XX века. Его романы «Улисс» и «Поминки по Финнегану» причудливо преобразовывали окружающую действительность, вызывая полярные оценки — от восторженных похвал до обвинений в абсурдности и непристойности. Избегая внимания публики и прессы, он окружил свою жизнь и творчество завесой тайны, задав исследователям множество загадок. Их пытается разгадать автор первой русской биографии Джойса — писатель и литературовед Алан Кубатиев. В его увлекательном повествовании читатель шаг за шагом проходит вместе с героем путь от детства в любимом и ненавистном Дублине до смерти в охваченной войной Европе, от комедий и драм скитальческой жизни Джойса — к сложным смыслам и аллюзиям, скрытым в его произведениях.

Роман написано від імені 35-річного комп’ютерного програміста, який на тлі особистої драми прискіпливо, глибоко й болісно сканує усі вивихи нашого глобалізованого часу.У світі надмірної (дез)інформації і тотального відчуження він — заручник світових абсурдів — прагне подолати комунікативну прірву між чоловіком і жінкою, між родиною і професією, між Україною і світом. За жанровою стилістикою «Записки українського самашедшого» — насичений мікс художньої літератури, внутрішніх щоденників, сучасного літописання і публіцистики.

Его именем названы пик на Памире и кратер на Луне. Его «изделия» стали основой Ракетных Войск Стратегического Назначения СССР. Им создан легендарный «Сатана», занесенный в Книгу рекордов Гиннесса как «самая мощная межконтинентальная баллистическая ракета в мире». Окончив Московский авиационный институт по специальности «самолетостроение», в молодости Михаил Янгель работал с величайшими советскими авиаконструкторами – «королем истребителей» Поликарповым, Микояном, Мясищевым, – но главным делом его жизни стали ракеты. Под руководством Янгеля были созданы первая массовая ракета средней дальности Р-12 (из-за которой разразился Карибский кризис), лучшая межконтинентальная ракета своего времени Р-16 (это на ее испытаниях погиб маршал Неделин, а сам Янгель лишь чудом остался жив), первая «глобальная» МБР Р-36, первые системы «минометного старта», в возможность которого не верили даже некоторые из его ближайших сотрудников, заявлявшие: «Подбросить, как яблоко, махину весом более 200 тонн – это чистейший абсурд!», но Янгель сотворил это чудо! – и, наконец, прославленная Р-18, которую американцы прозвали «САТАНОЙ» и которая способна преодолеть любую ПРО.

Работать с электродинамикой автор начал в конце 60 годов, преподавая электротехнику в одном из вузов. Предмет воодушевлял. Магия дисциплины густо насыщенной математикой - роторами, дивергенциями, градиентами завораживала и казалась высшей мудростью, полученной прямо от бога. Однако с годами начинали возникать вопросы, ответов на которые не было. Было много такого, что вызывало удивление своей противоречивостью, грубыми натяжками, абсурдностью. Фактов накапливалось всё больше и больше. Появлялись и очень слабые ощущения необходимости поиска другой сути описания процессов в электромагнитном поле. Что-то писалось на эту тему, но написанное воспринималось даже самим собою с иронией - учили нас в вузах хорошо. Лет через десять после начала этого процесса сформировались некоторые предположения о сути необходимых изменений в теории электромагнитного поля. Автор пытался как-то обосновать их расчётами, используя для этого бумагу, карандаш, таблицы Брадиса и О’Рурка. Позже подоспело чудо вычислительной техники - калькулятор. Но дело стояло на глухом нуле, ужасая своей непонятностью и неподъёмностью. Не было каких-либо точек опоры. Было лишь понятно, что всю электродинамику нужно пересмотреть. Позже стало ясным, что пересмотреть, как теорию электромагнитного поля, нужно именно электродинамику Максвелла, так как она не может быть физической теорией электромагнитного поля. Это просто и неопровержимо математически доказано во второй части книги.

Среди зеленых, аккуратно подстриженных деревьев, за уютными столиками летнего кафе встречаются люди разных национальностей. Каждый лихо танцует под свою собственную ме­лодию, но никто никому не мешает – все доброжелательны, милы и легкомысленно беспечны. А потому не сразу всерьез обращают внимание на зловещее шипение и топот, которые нарушают эту всеобщую идиллию. Между тем проходит совсем немного времени, и люди, только что поглощенные своими будничными делами и безобидными философскими спорами, вдруг один за другим начинают превращаться в носорогов. Для абсурдиста Ионеско массовое «оносороживание» – метафора «коллективного перерождения», которое в прежние годы нередко ассоциировалось с зарождением фашизма или сталинизма.

В книге `От Кафки к Кафке` Морис Бланшо (р. 1970) позволяет критике быть тем, что она есть, то есть перенимать у литературы все ее слабости и упования, избегая при этом губительной склонности становиться толкованием. Мерилом достоверности этого усилия оказывается вводимый им в свое повествование голос Кафки. Исходя из его звучания Бланшо строит свое собственное говорение таким образом, чтобы оно повторяло и схватывало все `изгибы` этого голоса. В результате, сливаясь с течением самой литературы, текст Бланшо как бы и вправду теряет рефлексивную дистанцию, присущую толкованию, и, следуя всем изгибам самого творчества Кафки, кажется наиболее достоверным из того, что может быть сказано о нем.

Деякі з тих, кому довірено було прочитать книжку до друкування, закидали авторові про велику нелюбов до росіян. Абсурд!!! Тоді треба говорити про нелюбов і до турків, і до татар, і до молдаван, румун, угорців, литовців, поляків, тобто, до тих, хто кожен окремо намагався відірвати собі якомога більший шмат від Русі-України і побувши деякий час у військовому союзі з Богданом Хмельницьким, в найскрутнішу годину несподівано зраджував його так, як це зробили московити (з 22.10.1721 року — росіяни), заключивши з поляками (посли Русі-України не були допущені) Віленську угоду, хоча й усну, але яка передбачала в подальшому поділ Русі-України між ними. За Переяславською угодою Московія зобов’язувалася не робити того. Автор запевняє: він лише намагався скласти зміст книжки, вилучивши з багатющої кількості історичних книжок найбільш достовірну інформацію про ту дуже складну ситуацію, в якій опинився, відновивши Київську Русь — могутню колись державу, найбільшу на той час в Європі, Великий Гетьман Богдан Зиновій Хмельницький.